Лица города. Владимир Стручков: «Учитель – это и отец, и мать, и дедушка, и воспитатель, и педагог и все на свете»

Удивительная усадьбы в Новотомниково – это не только памятник истории и культуры, это кладезь небезразличных людей.

Тот случай, когда представления не нужны, просто станьте свидетелями мыслей одного замечательного человека - Владимира Стручкова, директора Новотомниковского филиала муниципального бюджетного общеобразовательного учреждения Алгасовской средней общеобразовательной школы. 

Б.Т.: Расскажите немного о себе и о самой школе. Сколько лет Вы занимаете пост директора и сколько здесь учащихся? 

В.С.: Школа находится в бывшем графском флигеле. Этот дом Илларион Иванович построил для своего сына. К сожалению, практически использовать он его не успел так как началась революция. Здание занимает 1200 квадратных метров и, по тому времени, было со всеми удобствами: отопление в толщине стен, водопровод, канализация, лифт, ванная, туалеты, вода из Артезианского колодца на территории усадьбы, семь действующих родников с уникальной по вкусовым качествам водой. Из них до сих пор действуют три родника. 



Итак, эта школа была открыта в 1935 году. Это была первая средняя сельская школа в Тамбовской области. Здесь учились дети со всех окружающих сел. Действовал интернат, в котором жило больше ста человек. Остальные снимали квартиры. Контингент учащихся составлял более пятисот человек. Школа продолжала действовать в войну, несмотря на то, что первый директор добровольцем ушел на фронт. Пост директора в то время занимали женщины. Писали на оберточной бумаге, на полях газет. Ученики обязаны были каждый день зимой тащить по полену дров, чтоб была возможность отопить помещение. Но школа жила, выпуская учащихся, которые, зачастую не доучившись, шли на фронт. 522 из наших земляков ушло на фронт, из них 324 не вернулось. После войны средняя школа продолжала жить, а материально-техническое оснащение стало чуть лучше. 

В 60-ые годы директором школы становится бывший фронтовик Дмитрий Михайлович Федькин, и он - участник обороны Сталинграда, решает, что мы должны увековечить память каждого ветерана-земляка Великой Отечественной войны: живого и павшего. И вот ученики идут по улицам и собирают очерки о каждом участнике войны и нашем земляке. Эти очерки потом переписываются в альбомы, которые на данный момент есть у нас в музее. То есть у нас есть материал о каждом участнике войны, который вернулся живым и который погиб. 



С 1982 года я - директор этой школы. Одной из первых идей, которая у меня, как директора, возникла: дело Дмитрия Михайловича нужно продолжить. И мы решаем выгравировать золотыми буквами имена мертвых на обелиске, а имена живых в альбоме. Опять по улицам идем, собираем денег с каждого: кто сколько может. Больше всех дал наш священник Валентин Петрович Ястребцев. Пять лет собираем материал о павших. Чтобы занести их имена на мраморную плиту, нам нужно было документальное подтверждение. Каждый год, 9 мая, мы пополняем плиты. С того времени школа выпускает большое количество специалистов. Среди выпускников – два героя Советского союза и огромное количество людей с орденами и медалями, награжденные за свой труд: от доярок до академиков. Депутаты Государственной Думы есть среди наших выпускников. 



Б.Т.: Такая славная и героическая история учеников школы отложила отпечаток на современность? 

В.С.: Традиционно основным направлением нашей школы является военно-патриотическое направление. Я имею к этому отношение, поскольку я командир поискового отряда. Начиная с 90-х годов наш отряд участвовал в Вахте памяти – сначала в Долине смерти в Новгородской области, потом в Ленинградской области на месте прорыва блокады. На нашем счету было более двухсот вытащенных из небытия советских солдат. У нас большое количество людей, которые после окончания школы выбирали профессии, связанные с офицерством. Более 100 наших выпускников – офицеры советской и российской армии. Среди наших выпускников есть участники афганских событий и чеченской военной кампании. 



В настоящий период времени село переживает упадок. Закрыт конный завод, село осталось без работы. Люди выживают либо подсобным хозяйством, либо тем, что уезжают в Москву. В связи с этим количество наших учеников резко сократилось, к тому же понастроили новых средних школ. В настоящий период времени в школе обучается 41 человек. Коллектив укомплектован нашими выпускниками, большая часть из них – медалисты, что обеспечивает достаточно высокий уровень подготовки.

Мы стараемся по мере возможности оборудовать классные комнаты. Два гранта выиграли – два классных кабинета оборудовали по последнему слову техники. К сожалению, в последние годы поступления в материально-техническую базу сокращаются. С 2002 года мы - филиал Алгасовской средней общеобразовательной школы, хотя и даем среднее образование. Здание ежегодно ремонтируем, ухаживаем за памятником, стараемся делать так, чтоб дети не чувствовали себя оторванными от мира. 

Б.Т.: Если говорить о ближайшем будущем, то предполагается увеличение или уменьшение количества учащихся? 

В.С.: Уменьшение. Я боюсь, что в течение следующих трех-четырех лет, если ничего не поменяется, школа превратится в «девятилетку». 



Б.Т.: Возможно ли вернуть рабочие места за счет восстановления конного завода? 

В.С.: Вернуть невозможно, но возможно создать новые рабочие места. Здесь идеальное место для занятий предпринимательством. У нас здесь большие количества запасов глины и торфа. В конечном счете земли, которые сейчас пустуют, должны обрабатываться не пришлыми механизаторами, а своими. У некоторых ребят родители уезжают в Москву, а заботу о детях перекладывают на плечи бабушек и дедушек. О каком высоком уровне воспитания и образования тут может идти речь? Многое в образовательном процессе мы берем на себя. Сейчас говорят, что учитель – это менеджер. Да никакой он не менеджер. Учитель – это и отец, и мать, и дедушка, и воспитатель, и педагог и все на свете. Каждый учитель знает своих подопечных, почти как родитель своего ребенка. 

Б.Т. Сколько учителей в штате? 

В.С.: Четырнадцать человек, из них трое работают по совместительству. 

Б.Т. Что было с этим местом в советское время до революции? 



В.С.: Граф Воронцов-Дашков умер в 1916 году и здесь был похоронен. Его жена эмигрировала практически полностью без денег и жила в Германии в бедности. Одно время даже горничной работала. В 1924 году она умерла, похоронена была в Германии. Их дети разъехались по всему свету, сейчас их потомки живут во Франции, Италии и США.  

Что касается дальнейшей судьбы этого места, то еще до революции, в ходе массового дезертирства, сюда прибыли пять солдат-фронтовиков. И они тут же приступили к дележу помещичьей земли и усадьбы. Потом началась Гражданская война, четверо из них погибли. Здесь образовалось сначала четыре колхоза. Потом эти колхозы были объединены в государственное предприятие - Новотомниковский конный завод №77, который являлся многоотраслевым хозяйством, но, тем не менее, основным направлением было выращивание лошадей.



Итак, этот конный завод существовал и до войны, и после войны, но был развален в 90-е годы. Продали его частникам, они вытащили отсюда элитный фонд, а остальное бросили на произвол судьбы. Завод перестали финансировать, а чистопородных орловских рысаков отправляли на мясо. Пришлось нам: активу села выступить, мы писали везде и всюду, но никакого ответа не следовало до тех пор, пока не приехало телевидение. 

Завод мгновенно выкупили назад у частников, он перешел под региональное финансирование, но для областного бюджета это было затратно. Кроме конных скачек реального дохода он больше не приносил, поэтому в 2000-х нашлись люди из Министерства обороны, которые взяли под патронат завод, при них он зажил очень хорошо. Началась селекционная работа. Наши рысаки – призеры российских соревнований. Но пришел Шойгу и сказал, что конный завод ему не нужен. И его сейчас вновь взяли на региональный бюджет. 



Б.Т.: Насколько мы знаем в июле его снова пытались продать? 

В.С.: Собирались продавать за цену вплоть до 3 миллионов рублей, но не нашлось покупателя. 

Б.Т. Состояние совсем плачевное? 

В.С.: Состояние лошадей – нет. А вот в конюшнях, как в объектах федерального значения, никто из местных мастеров не имеет права стекла даже вставить, потому что тут же Управление культуры наложит за это огромный штраф. Поэтому разваливаются конюшни. Несмотря ни на что, конный завод живет, у нас есть 103 лошади. В этом году представители Новотомниковского конного завода выиграли несколько призов на всероссийских и региональных бегах. 



Б.Т.:  Когда Вы пришли директором в эту школу, что было здесь в то время? 

В.С.: В основном дворце был костно-туберкулезный санаторий, где отдыхали дети с костным туберкулезом со всего Советского союза, поскольку воздух у нас целебный. Главным врачом была фронтовой хирург Мария Михайловна Турбонист. При ней такой порядок был в санатории. Четыре раза в день детей кормили, и школа там действовала, и выгуливали их каждый день, и дети вылечивались и получали образование. Один из них - Володя Неверов, ныне покойный к сожалению, после школы поступил в медицинский институт в память о Марии Михайловне. Долгое время работал в онкологическом центре начальником. 



Еще была единственная действующая церковь в Тамбовской области. Уникальный настоятель Валентин Петрович Ястребцев, обладающий даром ясновидения, сумел убедить начальство, что церковь нужна и является уникальной архитектурой, и было это в 1943 году при советской антирелигиозной власти. 
В конце 90-х к нам приехал внук графа Воронцова-Дашкова Александр Илларионович, живший во Франции. Я ему задал два вопроса. Первый: «Вы же теперь совладелец этой усадьбы. Не будете претендовать на нее?». На что он ответил: «Эти здания построены народом, народом используются, и никто из нашей семьи никаких претензий предъявлять не будет». 



Б.Т.: По поводу основного дома, который находится в запустении, ранее был санаторием: какова была его дальнейшая судьба? 

В.С.:  Элементарная. В дальнейшем там был астматический санаторий. И дети, в основном из неблагополучных семей, здесь летом отдыхали и лечились. Власть сочла, что пускать на это дело деньги нецелесообразно и закрыла этот санаторий. Здание передали сначала в управление культуры, а потом в управление образования. Некоторое время управление образования считало возможным держать здесь штат сторожей, но после решено было, что это дорого. И здание было попросту брошено на произвол судьбы. Я уже согласен на любое, лишь бы этот уникальный комплекс остался в ценностях России, но пока ничего положительного не происходит. По этому вопросу я много раз разговаривал с бывшим губернатором Бетиным. В принципе, восстановить комплекс можно, но весь вопрос: зачем? 



В своем недавнем материале «Блокнот Тамбова» рассуждал на эту тему, найдя целый ряд ответов на вопрос: «зачем?» 

Удивительным образом усадьбе в Новотомниково даже спустя более ста лет удалось сохранить первоначальную модель развития, предложенную ее знаменитым хозяином. Здесь по-прежнему очень красиво и по-семейному тихо, но резко изменился ландшафтный облик парка, поляны зарастают малоценной порослью, полностью утрачен рисунок парковых аллей, с пришкольной поляны исчезли могучие деревья XIX века – каштан, лиственница и дуб, выгорела больница, построенная графом, полыхал пожар и в графском доме, который сейчас попросту растаскивают по кускам.



Фото "Блокнот Тамбова"

Новости на Блoкнoт-Тамбов