Тамбовский соперник Пушкина: почти утерянная история

Среди кирсановских болот и угрюмых холмов родился будущий поэт, философ и мистик.

В прошлом фельетоне мы рассказали о некоторых тамбовских скрепах, которые продолжают голгофскими гвоздями торчать в нашем менталитете. Закончилось повествование упоминанием о гениях русской литературы – Пушкине, Лермонтове и Боратынском. О первых двух, наверняка, слышали больше, чем о третьем. А зря. Поэт и меланхолик Евгений Боратынский, несмотря на дальние польские корни и смоленскую родину предков, был настоящим тамбовчанином. Родился он в усадьбе Мара, устроенной его отцом – прославленным генералом и царедворцем Абрамом Боратынским. В 1797 году 30-летний генерал Боратынский получил тысячу душ крепостных в Тамбовской губернии, где и жил периодически, работая по совместительству губернским предводителем дворянства.



В 1800 году в Вяжле (первая усадьба Боратынских в Кирсановском уезде) у него родился сын Евгений. Именно в тех унылых и поэтичных местах Кирсановского уезда с его холмами и оврагами. Унылых настолько, насколько грустной является история уездного города, устроенного по официальной истории при железоделательном заводе. Практически как Котовск или Уварово, но во времена Петра Первого. И назвали поселение вроде как в честь первопоселенца Кирсана Зубакина. Железо здесь добывали из болотных руд, но в 1733 году завод прекратил свое существование. А поселение осталось – в унылых и поэтичных местах практически «во глубине болотных руд». Поэтому гимном этих мест вполне могла бы стать песня Водяного из мультика «Летучий корабль»: «Эх, жизнь моя – жестянка. Да ну её в болото. Живу я как поганка, а мне летать охота!»




Но не об этом наша история. Грустная история о славном дворянском семействе, которое в Тамбове теперь почти не на слуху. И вот родился здесь Евгений Боратынский - ровесник XIX века. И прожил в этих болотах почти два десятка лет. И его до сих пор считают одной из самых ярких и в то же время загадочных и недооцененных фигур русской литературы.



Судьба у тамбовского Боратынского была непростой. Мальчик был весьма образованный, знал несколько языков. Дядькой у Евгения был итальянец Джьячинто Боргезе, который познакомил его с итальянским языком, знал мальчик и французский. А в немецком пансионе в Петербурге освоил и этот язык. В 1812 году Боратынский как настоящий дворянин поступил в Пажеский корпус – самое престижное учебное заведение империи. В 14-летнем возрасте у тамбовчанина проявляется хулиганский и разбойничий характер. Он попал в компанию, которая создала в корпусе тайное «общество мстителей» и досаждала начальству и преподавателям различными проделками. И вот в 1816 году Боратынский вместе с приятелем украли из бюро камергера Приклонского табакерку в золотой оправе и пятьсот рублей, которые к моменту поимки почти полностью истратили. Это происшествие вызвало громкий скандал в обществе, дошедший до императора. Указом Павла I Боратынский был исключён из Пажеского корпуса с запретом поступления на гражданскую и военную службу, кроме солдатской. Это был удар по всей судьбе и карьере дворянина, который привел к тяжелой психологической травме поэта.

Но в 19 лет он пошёл-таки на военную службу солдатом в лейб-гвардии Егерский полк. Здесь он познакомился с другом Пушкина, бароном Антоном Дельвигом, с которым, кстати, жил в одной съёмной квартире, а затем и с самим «солнцем русской поэзии». Вряд ли он предполагал, что факту станет «луной русской поэзии», которая светила не отраженным, но собственным печальным светом. В общем, попал юный тамбовский поэт в столичную литературную богему как «кур в ощип». Своими лирическими произведениями Боратынский быстро занял видное место среди поэтов-«романтиков».



Боратынский много думал над своей судьбой и решил ускорить процесс выхода в отставку с офицерским званием. Переход Боратынского из гвардии в обычный полк помог получить ему следующее звание унтер-офицера. Так поэт-романтик на несколько лет оказался среди камней, водопадов и озёр унылой Финляндии. Доподлинно неизвестно, был ли Боратынский близок к тайному Северному обществу декабристов, но он точно печатался в альманахах Бестужева и Рылеева «Полярная звезда». Издателям не была близка выспренняя дворянская поэзия Боратынского, но они чувствовали в нём талант и самобытность. Затем поэт получает офицерское звание прапорщика и далее оставляет воинскую службу в возрасте 26 лет. Женится на Анастасии Энгельгардт и живёт в её подмосковном имении Мураново. Но бывает и в столице, где в 1839 году знакомится с Михаилом Лермонтовым.

По свидетельству современников, Баратынскому были свойственны неумение и нежелание производить впечатление, быть в центре внимания, застенчивость, отсутствие заботы о своей биографии и эффектном поведении. Наверное, это были последствия юношеской травмы. Он вскоре пришёл к окончательному убеждению, что «в свете нет ничего дельнее поэзии». От юного разбойника не осталось и следа.

Однако, по некоторым сведениям, загадочный и мистический Боратынский не оставил интереса к тайным обществам и стал русским масоном. Некоторые исследователи пишут, что по преданию, сохранившемуся в кругах Московской группы мистического масонства, уже в молодом возрасте Боратынский достиг высших степеней «просветления духовного».

Хотя никто даже предположить не может, когда и через кого Боратынский мог вступить во «внутреннее масонство», — в Петербурге ли через Василия Жуковского, или в Москве, куда Боратынский переехал в октябре 1825 года? Впрочем, тамбовские «боратыноведы» утверждают, что поэт масоном никогда не был. Но вот его стихи, скорее, свидетельствуют об обратном. Так или иначе, Боратынского часто называют эзотерическим и мистическим поэтом, которому подвластны были особые состояния сознания.

Кто ещё из известных тамбовчан принадлежал к российскому масонству? Никто не знает. Мы можем только предполагать: Воронцовы-Дашковы со своим имением в Новотомниково? Бенкендорфы в Сосновке? Нарышкин в Тамбове? Промышленник Михаил Асеев? Напомним, «вольные каменщики» появились в России в начале XVIII века. Российские императоры со времён Елизаветы Петровны до Александра I предпочитали не особо замечать деятельность тайного общества и масонских лож в различных городах империи. Масонство было как модным, так и гонимым течением в среде российской знати.

Ближе к 40 годам Боратынский, однако, отказался от «общих вопросов» в пользу «исключительного существования». Этот привёл его к неизбежному внутреннему одиночеству и творческой изоляции. Последние его годы ознаменованы конфликтом как с давними оппонентами пушкинского круга, таки с нарождавшимися западниками и славянофилами. Тем и другим Баратынский посвящал едкие эпиграммы.

«И, если уж мы говорим о Боратынском, то я бы сказал, что лучшее стихотворение русской поэзии — это «Запустение». В «Запустении» все гениально: поэтика, синтаксис, восприятие мира», — говорил о поэте Иосиф Бродский. По его мнению, философ Боратынский был автором куда более глубокой и метафизической поэзии, чем это нам было представлено.



Жизнь Боратынского была недолгой. Скончался он во время поездки по Европе в Неаполе. С его супругой здесь случился сильнейший нервный припадок, после которого скоропостижно скончался 44-летний мужчина. Что с ним произошло, мы никогда не узнаем. И только через год после загадочной смерти Боратынского его гроб перевезли в Петербург.





Детство и юность Боратынский провел как раз в кирсановской меланхолической Маре. Сюда он любил потом приезжать. Помимо усадебного дома, в который можно было попасть через впечатляющую входную группу, было в усадьбе ещё одно замечательное место. Недалеко от дома лежал овраг, покрытый лесом, с бьющим на дне его ключом. Здесь были устроены пруды, каскады, каменный грот, с ведущим к нему из дому потаенным (подземным) ходом, беседки, мостики, искусно проведенные дорожки. Сад и парк в запущенном виде сохранились до сих пор. В овраге парка до сих пор протекает речушка Мара. Точнее – ручеек, который от нее остался. От усадьбы, разрушенной в советское время, от любимого места отдыха семьи Боратынских — каменного грота — не осталось и следа. Восстановлен семейный некрополь. Точнее – то, что от него осталось. Было семейное кладбище с богатыми склепами, которые были разграблены в то же советское время. В результате археологических изысканий в 1999 году были обнаружены 10 захоронений, останки извлекли тамбовские археологи, а затем вновь похоронили по православному обряду.



В Тамбове до 2010 года существовал дом Михаила Боратынского (1855-1923) — двоюродного племянника поэта и зятя поэта Алексея Жемчужникова – автора Козьмы Пруткова. Дом в Тамбове на нынешней Мичуринской улице он приобрёл в 1900 году, а вообще был владельцем имения Ильиновка, ныне Умётского района. Михаил Боратынский был участником русско-турецкой войны 1877-1878 годов, служащим Тамбовской губернской земской управы, создателем музыкального кружка в Тамбове, мемуаристом, фотографам. Однако в 2010 году дом был снесён «неустановленными лицами». Во искупление этого греха власти Тамбова через год поставили памятник поэту напротив – на площади Коминтерна, в сквере Мичурина.




Итак, отец Евгения Боратынского скончался в 43 года, сын – в 44. Брат поэта – Сергей прожил дольше – 59 лет и был женат на вдове бароне Дельвига – Софье, которую он взял в семью вместе с дочерью Елизаветой. Женщины уехали в Мару, и там жили до конца своих лет. Похоронены в семейном некрополе Боратынских. Наследие Боратынского на Тамбовщине практически утрачено. От усадьбы остался фамильный некрополь, да крест, поставленный мичуринским краеведом и литературоведом Владимиром Андреевым в далёком 1996 году на месте колокольни Вознесенской церкви. Ещё – скромный музей по соседству – в доме Маркова. И традиции литературно-музыкальных праздников, которые ещё в 1983 году придумал всё тот же Владимир Андреев. А ещё – научные чтения, проводимые с 1990 года.





Как говорят тамбовские литераторы и краеведы – тамбовская Мара Боратынского — это как Михайловское Пушкина или Тарханы Лермонтова. Вот только от усадьбы ничего не осталось. И восстанавливать её не торопятся. Хотя для Умётского округа она стала бы не меньшей жемчужиной, нежели соседний Караул Чичериных в Инжавинском округе или Старая Ольшанка Воейковых в Уваровском. И они вполне могли бы встать в один ряд.



Скромный, но очень интересный музей Боратынского прозябает в здании закрытой школы в соседей Софьинке и это здание не менее интересно. Последним хозяином усадьбы был известный инженер путей сообщения и курский предприниматель, начальник железной дороги Тамбов-Саратов дважды депутат Государственной Думы Николай Марков. Кстати, его двоюродной сестрой была та самая Елена Блавацкая, которую называют выдающимся русским мистиком наравне с Николаем Рерихом. Но это уже другая история…

Виктор Семёнов

Новости на Блoкнoт-Тамбов